@
Святитель Марк, митрополит Ефесский
Великий исповедник Православия (в миру Еммануил), родился около 1391 – 1392 года в Константинополе. Родители его происходили из знатного и состоятельного рода. Отец был диаконом и имел высокий церковный чин «сакеллария» храма Святой Софии, Премудрости Божией. Мать была дочерью врача. В крещении будущий святитель получил имя Мануил (Еммануил, что означает «с нами Бог»).
Первым наставником в науках и благочестии для Мануила стал его отец. Мальчик настолько преуспевал в учении, что еще в отрочестве изучил вместе с отцом риторику и математику. На 13-м году Мануил лишился отца. Он продолжил учение у знаменитых тогда профессоров в Константинополе – Иоанна Хортасмена и Георгия Плифона. Благодаря крайней старательности и недюжинному уму, будущий исповедник Церкви вскоре сам стал наставником, к которому стекался цвет молодежи. Из числа его учеников вошли в историю Георгий Схоларий и Феодор Агалист. Юный Мануил заслужил звание «Ритора», то есть толкователя Священного Писания в патриаршей церкви. В возрасте 24 лет он получил, по благословению святителя Евфимия, Патриарха Константинопольского (1410 – 1416), высокое звание «Вотария Риторов». Еще находясь в миру, Мануил вел строгую подвижническую жизнь, ежедневно молился за Божественной Литургией. Мануил был любимым духовным сыном Патриарха Евфимия, после кончины которого составил ему канон и стихиры. Император Мануил II приблизил Мануила ко двору, назначив его советником и редактором своих писаний. Преемник императора Мануила Иоанн VIII также глубоко почитал святого; об этом можно судить на основании того, что ряд сочинений Мануил написал по его просьбе.
Стремясь к подвигу иночества, Мануил в 1418 году оставил столицу и отправился на остров Антигон (при входе в Никомидийский залив). Духовным отцом и наставником Мануила стал игумен Симеон, совершивший его иноческий постриг с именем Марк.
Жизнь на острове Антигон проходила в постоянном напряжении и тревоге, в ожидании турецких набегов. В этих условиях подвижникам было нелегко сохранять спокойствие, сосредоточенность и молчание. Поэтому вместе с духовным отцом святой Марк возвратился в Константинополь. Здесь, в знаменитой Манганской обители, он всецело предался подвижничеству.
Рассказывая о иерейском служении святого Марка, его биограф и родной брат Иоанн Евгеник свидетельствует: когда тот приносил Бескровную Жертву Богу, то казался весь исполнен света, весь посвящен Богу, как бы восхищен от земли, подобно ангелу.
После смерти престарелого митрополита Ефесского Иоасафа в 1437 году, святой Марк был по указу императора Иоанна VIII возведен на Ефесскую кафедру. «Он принял высокий духовный сан единственно для защиты Церкви своим словом, – говорит Георгий Схоларий, – Церкви нужна была вся сила его слова, чтобы удержаться от совращения, в которое влекли ее нововводители».
Приняв Ефесскую митрополию, святитель Марк недолго был со своей паствой: 24 ноября 1437 года, в составе многочисленной делегации, он отправился в Италию на Ферраро-Флорентийский Собор.
Святитель Марк жаждал подвижнической жизни в отшельничестве и молчании, как этого некогда желал святитель Григорий Богослов. Но Промысл Божий готовил ему, как и святому Григорию Богослову, долгий и трудный путь борьбы за чистоту Православия; ему было суждено и пламенными речами, и тончайшими богословскими силлогизмами обличать заблуждения и отстаивать истину православных догматов.
Собор по вопросу соединения Восточной и Западной Церквей был торжественно открыт в кафедральном храме Феррары 9 апреля 1438 года. Патриарх Константинопольский по болезни не присутствовал на открытии.
Слово святителя Марка Папе Римскому Евгению IV на открытии Собора свидетельствует, что святитель Марк жаждал единства Церкви, верил в возможность Унии, искал единения с латинянами, но единения истинного, основанного на единстве веры и древней богослужебной практики. Святитель Марк подчеркивал, что чистота Православия должна быть сохранена и что переговоры могут окончиться неуспехом, если Рим не пойдет на известные уступки, отказавшись от тех новшеств, неизвестных Древней Церкви, которые были введены в догматику и богослужебную практику Западной Церкви и явились причиной раскола между двумя Церквами.
Последующие прения по вопросу чистилища между православными и латинскими богословами, во время которых неоднократно выступал святитель Марк Ефесский, ни к чему не привели и закончились 17 июля 1438 года, когда православные представители, после своих внутренних совещаний, после тщательного и долгого обсуждения вопроса, вынесли следующее заявление о православном веровании в участь душ после смерти: «Души праведных наслаждаются немедленно после смерти (следовательно, до воскресения тел) всем тем блаженством, которое души способны воспринять без тела, но после воскресения еще нечто прибавится к этому блаженству, именно – прославление тела, которое возсияет, как солнце».
(Между тем как латиняне учили, что души праведных сразу же воспринимают полное блаженство после своей смерти, независимо от воскресения тела.)
Святитель Марк опроверг доводы латинян и привел ряд аргументов, говорящих против существования очистительного огня.
«Мы утверждаем, – сказал святитель Марк, – что ни праведные еще не восприняли полностью свой удел и оное блаженное состояние, к которому они себя здесь уготовали чрез дела, ни грешные, после смерти, не были отведены в вечное наказание, в котором будут вечно мучиться; но и то и другое необходимо должно быть после последнего того дня Суда и воскресения всех; ныне же – и те, и другие находятся в свойственных им местах; первые – в совершенном покое и свободными находятся на Небе с Ангелами и пред Самим Богом, и уже как бы в раю, и часто нас посещают в тех храмах, где их почитают, и слушают призывающих их и молятся за них Богу, прияв от Него этот изрядный дар, и чрез свои мощи творят чудеса... вторые же, в свою очередь, заключенные в аду, пребывают «в темных и сени смертней, в рове преисподнем», как говорит Давид и затем Иов».
После того, как между православными и латинянами не было достигнуто соглашения по первому обсуждаемому вопросу – вопросу о чистилище, и после того, как прошло несколько месяцев в бездействии, было решено перейти к важнейшему пункту расхождения между двумя Церквами, именно – к вопросу «Filioque» («Filioque» – «и от Сына»; учение Римско-Католической Церкви об исхождении Святого Духа не только от Бога Отца, но и от Бога Сына).
На 5-м заседании, 16 октября, святитель Марк Ефесский привел данные в подкрепление своего утверждения, что вносить латинянам в Символ Веры прибавление «Filioque» было непозволительно. Он привел то определение о запрещении изменять Символ Веры, которое было вынесено Отцами Третьего Вселенского Собора.
В начале января 1439 года состоялось последнее заседание Собора в Ферраре, на котором была прочитана папская булла о перенесении Собора во Флоренцию.
Если в Ферраре святитель Марк Ефесский пользовался поддержкой ученого Виссариона, митрополита Никейского, а затем и Исидора, митрополита Киевского, и сам император был на стороне ревнителей Православия, – то во Флоренции картина изменилась. Первоначальная тенденция греческих иерархов сохранить Православие во всей его чистоте и склонить латинян к Унии, убедив их, что они неправильно понимают догматы, в которых расходятся с православными, сменилась поисками компромиссных, половинчатых решений и зыбких догматических определений. «Найти нечто среднее» – стало основой богословских исканий греческих представителей. Святитель Марк Ефесский остался по существу в одиночестве.
Приняв латинское учение о «Filioque», православные представители на Флорентийском Соборе вынуждены были (отчасти под давлением политических обстоятельств, ввиду угрозы турок Константинополю) пойти на компромиссы и по другим вопросам.
5 июля 1439 года они подписали Флорентийскую унию. Святой Марк был единственным участником Собора, не поставившим своей подписи под актом Унии.
1 февраля 1440 года святитель Марк возвратился в Константинополь. Недолго пробыв в столице, 15 мая он отправился в Ефес, находившийся под властью турок. Здесь святой Марк всецело отдался трудам по устройству своей разоренной епархии, обращая заблудших, рукополагая священников, предстательствуя перед властями за обездоленных. Все эти труды, в условиях турецкого владычества, были весьма тяжки для святителя. Между тем болезнь его значительно усугубилась. Святитель Марк решил добраться до Святой Горы Афонской, чтобы там в уединенной келлии провести остаток своей жизни. Когда корабль, везший святителя, пристал к острову Лимносу, одному из немногих островов, еще находившихся во владении Византии, святитель Марк был опознан властями и, согласно имевшемуся распоряжению императора, заключен в крепость. Святитель Марк пробыл 2 года в заключении, страдая от болезни, жестокого климата и многочисленных лишений. Турецкий флот пытался захватить остров, но неудачно. Свое неожиданное избавление от осаждавших остров турок жители Лимноса объясняли молитвенным предстательством святителя Марка, ибо их спасение началось от того места (крепости Мундрос), где святитель пребывал в заточении.
В послании к игумену Ватопедского монастыря на Афоне, напиcанном в конце 1440 года или в начале 1441 хода, святитель Марк сообщает об утешении, которое он обрел в своих тяготах: находившиеся проездом несколько афонских иноков старались духовно укрепить его.
В августе (или октябре) 1442 года, в день памяти святых седми Ефесских отроков, святитель Марк -был освобожден по распоряжению императора. Святой Марк в стихотворении по этому случаю благодарит святых Ефесских отроков, память которых совершается 4 августа и 22 октября.
Вернувшись в Константинополь, святитель Марк прожил здесь последние два года жизни. Божий Промысл судил ему быть борцом за Православие до последнего его часа. В 1444 году, в возрасте 52 лет, святитель Марк Ефесский преставился ко Господу.
В надгробном слове святителю Марку Георгий Схоларий сказал: «Я могу свидетельствовать о праведности усопшего отца нашего, что, будучи еще юношей, и прежде чем он умертвил свою плоть о Христе, он был уже праведнее пустынножительствующих отшельников, и что, отбросив от себя все мирское для Христа и приняв иго послушания Богу, он никогда не уклонился от него, никогда не увлекся суетою мира сего, не прельщался временною славою его и до самой смерти сохранил пламенную любовь ко Христу»,