Мученик Стефан Конденко
По одному делу с преподобномучеником Киприаном Олейником был осужден и также казнен его верный помощник, крестьянин, глава Ревизионной комиссии храма святого Архистратига Божьего Михаила села Залевки Стефан Филиппович Конденко. Этот простой по происхождению и образу жизни человек оказался способным на высокий подвиг самоотверженного служения на ниве Божией и высокого самоотречения, которое, Божьим Промыслом, привело его вполне сознательно к мученическому концу. Видимо, умел и преподобномученик Киприан зажигать сердца Божьим словом, ибо за ним, также не раздумывая, последовали на заведомую смерть ближайшие к нему члены церковного актива.
Родился он в простой крестьянской семье 1896 года здесь же, в Залевках. Его жизнь мало чем отличалась от других молодых людей. Когда окончил приходскую школу, он стал помогать родителям и на поле, и в хозяйстве. Отец его, Филипп, родовой плотник за занятием, передал свое умение и опыт сыну.
В трудное для Церкви время это пригодилось ему и церкви. Возглавлял, как человек с определенным образованием, ревизионную комиссию и занимался экономическими и финансовыми вопросами: собирал деньги на существование храма и пропитание священнику, ремонт церкви, работал сам на ремонте храма и, как бригадир, выделял для этого таких же, как сам, благочестивых и верующих мастеров. В канун Пасхи в апреле 1937 года он в течение пяти дней провел ремонт помещения церкви и даже нашел возможным оплатить труд одного из плотников трудоднями. Это не могло остаться без внимания некоторых злобных недоброжелателей, и бригадир был привлечен к ответственности. Созданная при этом специальная комиссия отметила в заключении своей проверки:
«Комиссия считает, что факты контрреволюционного вредительства Конденко С. Ф. явились продуктом его органической связи с религиозной общиной старославянской ориентации, а также служителем культа Олейником Куприяном, с которым Конденко связан как глава ревизионной комиссии церковного совета, участник в проводимых нелегальных собраниях церковников. Комиссия: Ковтун, Слыва, Шапошник. Присоединяюсь: глава колхоза Болюбах».
После этого райотдел НКВД принимает решение по аресту Стефана Конденко: все это происходит в конце июня начале июля 1937 года. Поскольку за последние полтора-два года политические аресты уже стали необычным делом, следователи тщательно готовят материалы: ищут свидетелей, требуют характеристики, которые пишутся под их диктовку, приобщают разнообразные доказательства. Принимается даже постановление «О приобщении к делу доказательств». Этим доказательством явилась «ведомость колхоза имени Кирова Залевок об учете выработок трудодней в строительной бригаде от 21 по 25.04.37 г.”. Постановление констатирует: эта известие «изобличает обвиняемого Конденко Степана Филипповича в том, что последний как бригадир строительной бригады за проработанные Волошиным Дементием на ремонте церкви дни учел последнему работу по ремонту церкви трудоднями».
Подробную характеристику по запросу НКВД дает на Конденко сельсовет:
«По своему соцположению кулак, имевший 1,5 га земли, который в то же время арендовал ежегодно по 2-3 га у крестьян-бедняков, при средней обеспеченности 0,38 га на едока. Имел пару волов и корову. Будучи до 1934 г. единоличником, враждебно относился к хозяйственно-политическим кампаниям. У него в принудительном порядке были изъяты волы за срыв мясопоставок, также у Конденка было изъято в принудительном порядке хлеб как у невыполнившего доведенное ему твердое задание как кулацкому хозяйству. ...Вместе с тем был активным организатором церковной общины, организовал сбор подписей для открытия таковой, используя отсталость отдельных колхозников... Организовал церковников (фамилии), чтобы они вели контрреволюционную агитацию против закрытия церкви и организовал во главе с попом Олейником сбор денег на ремонт церкви, посылая своих ходоков. Они ходили кроме своего села в соседние Сунки, М.Бозуков, Головятино, Гуляйгород. В конце апреля месяца 1937 г. Конденко на собранные деньги, спекулируя именем колхоза, закупил в Смеле доски для ремонта церкви. Используя свое положение как бригадира строительной бригады, послал 3 плотников с колхозной ремонтной бригады на ремонт церкви, чем сорвал подготовку к весенне-полевой кампании и борьбу с долгоносиком. Будучи тесно связан с попом Олейником К.В., допустил контрреволюционное провокационное выступление в церкви, опошляющее мероприятия сов. власти, за что и был привлечен к админответственности...» (3 характеристики Залевкивского сельсовета, июль 1937 года).
Вчитываясь в эти выразительные в своей тенденциозности строки, легко представить удовольствие, которое испытывал человек, достаточно сложно и ловко, вполне сознательно прокладывавший Конденку, и не только ему, путь к эшафоту. Трагедия заключалась в том, что, подписывая приговор одним, председатель сельсовета, вероятно, не предусматривал, что по этому делу вскоре пойдут под суд и пятеро верующих крестьянок, одна из которых, вероятно, совсем не случайно носила ту же фамилию, что и председатель колхоза: тот вскоре был снят с должности и не исключено, что репрессирован. Только этим можно объяснить тот факт, что при пересмотре 1940 года дела из всех залевковских женщин только одна Александра Сергеевна была лишена амнистии. Находясь в Усольском ВТТ НКВД, она, трудолюбивая украинская крестьянка, «на общих работах вырабатывала производственное задание на 136 (а потом на 155) процентов». Это отмечает ходатайство в высшую инстанцию НКВД об смягчении ее наказания, с которым дважды обращалось руководство Усольлага. В последнем, за подписью подполковника Волкова и начальника политотдела капитана госбезопасности Сухорукова отмечено: «...поддается исправлению и заслуживает ходатайства о сокращении срока наказания на 1 год и 6 месяцев...». Виза по ходатайству говорит: «Считать возможным снизить срок на один год». В год, то есть 4 сентября 1944 года она должна была выйти на свободу. Оно действительно было разумно, ведь в то время, когда решалась судьба этого ходатайства, село Залевки с 24 января по 17 февраля 1944 года находилось в зоне наиболее ожесточенной со времен Сталинграда Корсунь-Шевченковской битвы. Если Александра Сереевна вернулась в родительский дом, это должно было произойти осенью: можно представить, что ждало его на земле, изуродованной тремя годами войны...
Что касается дальнейшей судьбы самого Стефана Конденко, то 4 октября 1937 года решением заседания Тройкой при КОУ НКВД (протокол №82) он вместе с пастырем Киприаном Олейником был приговорен по первой категории к высшей мере наказания. 22 октября 1937 года, на 41-м году жизни, Стефан Конденко принял мученическую смерть.
17 августа 1959 года он был реабилитирован.
